Aquitare, Arcum tendere, Veritatem dicere!

Рассказы | Стихи | Заметки ни о чем | Письма из ниоткуда
Тайвань 99 | subglobal2 link | subglobal2 link |
Тайвань 97 | Тайвань 99-01 | Стамбул 02 |
Тайвань | Стамбул | Селигер | Киев |
Книги | Кино | Музыка | Софт |
М.Мусаси | А.Камю | Ж.Бодрийяр | Д.Барнс | Э.Цыганков |
Первая любовь 2106 | Toyota Corona 170 | Toyota Chaser GX90 | Авто-хренюшки |
Как стать собой? | Просветление для ленивых | Я у себя одна | Знакомства он-лайн | Как найти прынца? | Посадка на шею | Адаптация за рубежом

Рассказы

ЖЕЛТАЯ ЧУМА

Размыслович тонул в одном из белоснежных кожаных кресел, разминая в руке стокроллеровую купюру. С зеленой ассигнации скалилась неудачная физиономия первого плейбоя Соединенных Республик Америки. Подлый Джо Куцый Хвост не получался. Больше заниматься шуршалками не хотелось, молодой русский медленно поднимался из кресел и, в традициях тахикардии, падал на идеальный паркет.

В двадцати одном километре от квартиры:
Было два правила общения со случайными пассажирками, которых время от времени он подвозил. Никогда не брать плату за проезд и не заговаривать с ними первыми. Пользуясь таким этикетом, он всегда добивался полного расположения женщин: этот парень не лез в душу и не мелочился по деньгам.
Дворники весело счищали мутную дрянь со стекла, мотор привычно жужжал, тормоза не работали. Пока он не увидел Дани.

Дани.
- Ты знаешь, кто такой Сабонис?
- Нет.
- Этот человек достал с неба луну и забросил ее в корзину.
- Он что, афроид?
- Нет, он как Лем, нашел свой Океан.
- Милый, а ты знаешь, кто такой Барри Луис?
- Одевайся, Дани, нам уже пора. Какой-нибудь джазист?
- Нет, это "Доброе утро" по-армянски.

В четырнадцати километрах от квартиры:
Уже промелькнули первые столичные такси с пилотками рекламы на крышах, пригородная бензоколонка лизнула неоном крылья машины, исказив карнавальное слово "Esso", когда он заметил светлое наваждение, как в кино, по кадрам превращавшееся в девушку белого плаща и газовой косынки (в такой дождь!)
Движение задним ходом похоже на снисхождение. Предстоял мучительный выбор.
Секс или смерть? На мокром шоссе.
Секс или смерть? Тявкнули тормоза.
И вот она сидит справа от него, мокрая и радостная. Улыбается. Капли стекают шариками ртути.

В семи километрах от квартиры:
Розеола заката щекотала ноздри, растворяясь в блестящих купах
деревьев.
Укрытый тяжелой портьерой, оркестрик непринужденно наигрывал израильский джаз. Маленькие абажуры уже отделяли столики друг от друга полусферами мягкого света. Зажравшиеся буржуа, внимательно изучающие разблюдовку, свежая хурмовина с левого берега Луара, пекинская губка с марлей в мозгу, все это было таким же абстрактным, как девушка напротив. Подлинный гротеск Зулуса Ля Брэгга, висевший над их столиком, дополнял это впечатление. Последние купилки ныли в портмоне, заставляя хозяина напрягаться и пересчитывать тарелки на столе. Но слезы детей тринадцатилетней выдержки давали о себе знать - в голове было пусто и легко. За эту пыльную бутылку он отдал недельный труд Размысловича... Теперь придется нанять мальчика, чтобы он довез их до отеля. Дома наверняка сидел грустный мастер, пришлось бы снова искать оправдания своей веселой жизни, а этого не хотелось теперь. С Дани.

В квартире:
Размыслович продолжал лежать на полу. Над ним склонился Лабус, небольшой чернокот. Из открытой форточки тянуло прохладным вечером, в комнате пахло тишиной. Одинокие часы, покачивая маятником, делили четвертое измерение на огрызки. Письменный стол мореного дуба, грубый как фрезерный станок, терпел на хребте переносной компьютер, чей-то портрет в хрустальной оправе ( пятно улыбки под вуалью), кучу бумажных заготовок, перекидной календарик с пометками: "Сего дня: написать двести ремарок Дымшицам, пятьсот кроллеров - N., три юбилейных вианка - Неешхлебову, фото Лабуса - мадемуазель Софик."

Последнее золото солнца скользило по книжным полкам, отражаясь в тисненых корешках, преломлялось перламутром в клавишах нуар-де- пьяно, заставляя слоновую кость реинкарнировать в джунгли, на кладбище Хоботов и Бивней, несбывшаяся мечта.
Молодой фальшивомонетчик умирал на глазах своего кота.

 

1995

 

RUBRA


Ночная рыба редко всхлипывала на поверхности воды, река медленно текла, задумчиво бормоча во сне что-то неразборчивое. Туман был еще слишком слаб и пока плыл навстречу течению тонкой пленкой, изредка пугая черной водой. Где-то в летаргическом экстазе журчал ключ, легким ручейком сбегавший к реке. Иногда птица, напуганная страшным сном, нервно всхлипывала, невольно заставляя напрягать слух. Ветерок раскачивал ветви камышей, и те недовольно шелестели, жалуясь, что им не дают уснуть.


Руки раздвинули стену камышей и Н. Уверенно зашагал по зарослям. Только примятые травы позволяли угадывать направление его движения. Он немного искажал предметы своим телом, но, считая себя абсолютно невидимым, глядел на все с великим снисхождением. Его любимым занятием было наблюдение. Вид симпатичного пожирателя бамбука также привлекал его, как мяуканье дверей в парадном фирмы Иванов Хайло Франчайзинг .


Он вышел на полянку, в центре стояла красная банкетка, отделанная бархатом и золотыми кистями. Узоры ее напоминали творчество Бердслея, Леже и Петрова-Водкина одновременно. Бисерный рисунок полотна вызывал воспоминания о розарии у подножия гор, а ножки воспроизводили нечто египетское - миллионы геометрически правильных фигур и плоских людей украшали поверхность драгоценного дерева, открывая миру тайны жития всех фараонов в четырех столбиках.


Н. обошел вокруг нее, внимательно изучил криптограммы, и пошуршал дальше, проминая новую тропинку.


Вскоре он вышел из плена зелени на песчаную косу. У самой воды на той же банкетке сидел голый негр и брился опасной бритвой Моцарт . Свою левую щеку он даже не намылил. Создавалось впечатление, что он и не собирался ее брить. Быть может, по четным числам от скверной щетины очищалась его правая щека , а по нечетным - левая?
Н. стоял позади голого человека и смотрел, как тот моет бритву в студеной воде, удовлетворенно фыркает и шлепает белой ладошкой по гладкой левой щеке. Негр поднялся, положил на песок бритву и вошел в воду. Медленно густо-коричневое тело погружалось: по колено, потом по пояс. Вода с радостным восхищением обегала его и уносилась вниз по реке. Туман скрыл дальнейшее исчезновение, но можно было догадываться, как он дойдет по дну до противоположного берега, также не спеша освободит свое тело из воды, возьмет на песке опасную бритву Бетховен и, намылив правую щеку побреет ее.


Невидимый пошел дальше. На влажном песке оставались следы человека лет тридцати пяти, среднего роста, с волосами цвета прелой соломы и разноцветными глазами: один зрачок - как лазурь утреннего неба, а другой - кошаче-серый. К сожалению, имя разобрать не удавалось, слишком быстро волны смывали отпечатки ног.
Разлившаяся в воздухе густым киселем влага мешала наблюдать за рекой, но он сумел разглядеть очертания злополучной банкетки, которая плыла (на плоту, надо полагать) по течению. Она несла на своей груди хрустальную пепельницу. Н. начинал выходить из себя: что это какая-то четвероногая табуретка, набитая пухом, вздумала преследовать его! Он решил утопить произведение искусства.


Нырнув в речку, он забыл о собственно сущности - произошло растворение воды в воде. Последним его видением была тонкая женская рука, отдельно висящая в тумане и стряхивающая пепел в Ту пепельницу.


Белый яркий свет резал все тело. Собственно тела он уже не ощущал, только чувствовал, что стоит на четвереньках, что его члены затекли и что головы нет, а есть только спина, мягкая и безумно красивая. На руках и ногах его появились выпуклости, образующие орнамент, но больше всего его раздражали эти кисти, спадавшие с четырех углов.

1993

 

| Кто я такой? | ICQ 68998476 | Написать мне | ©2004 Why Not Net?


Сайт создан в системе uCoz